PLAYBOY: Ты открыла в себе какие-то стороны, о которых не хотела бы знать?
STONE: Чтобы достичь успеха в любой форме искусства, нужно временно отбросить свое эго в сторону. Ты не можешь морально осуждать человека, которого играешь.
PLAYBOY: Но ты по крайней мере представляла, какова будет реакция людей?
STONE: Нет, это невозможно. Все, что ты можешь - это хорошо исполнять свою работу, вкладываться в роль. "Основной инстинкт" стал для меня колоссальной возможностью проявить себя как актрисе. Я не смотрела отснятый за день материал не потому, что была неуверена в себе. Я просто хотела сконцентрироваться на исполнении хорошей роли - на том, чего мне не удавалось сделать очень долго. Не забывайте, это был, кажется, восемнадцатый фильм в моей карьере. Я достаточно долго прозябала на задворках, достаточно долго брала то, что дают. Получив эту роль, я подумала "Вот она - возможность, выпадающая раз в жизни. Или я сыграю в этом фильме, и это все перевернет, или до конца дней своих буду жалеть об упущенном шансе" Или - или. Никаких компромиссов не могло быть, я все поставила на эту карту.
PLAYBOY: Когда вы начинали съемки, активисты секс-меньшинств протестовали против фильма, обвиняя его в гомофобии. Какова твоя позиция в этом споре?
STONE: У меня никогда не было проблем с гомосексуальной публикой. Я была моделью до того, как перешла в актерскую профессию, а в сфере моды они, как вы знаете, играют весьма заметную роль. Мне в прошлом не раз доводилось бывать на двойных свиданиях, где были я, мой кавалер, и однополая пара. И это было вполне нормально. Так что я могу сочувствовать проблемам геев и лесбиянок. И именно поэтому их неадекватная реакция на "Основной инстинкт" - за гранью моего понимания. В моем представлении, лесбийская связь моей героини в фильме являет собой чистые, искренние отношения. Но в то же время, Кэтрин - очевидно не лесбиянка. Она все время ищет новых ощущений и пол партнера просто не имеет для нее значения.
STONE: Это просто была уникальная возможность для секс-меньшинств воспользоваться громким событием в СМИ для привлечения внимания к своим проблемам. Это хорошо. Я всецело поддерживаю поднятые ими вопросы. Но я также всецело поддерживаю вопрос, почему в нашем кино такое засилье белых европейцев? И где межрасовые отношения? Где, скажем, пуэрториканские мужчины и женщины? Если бы не эти расовые проблемы, Билли Ди Уильямс был бы одним из знаменитейших актеров нашего кинематографа - замечательный, талантливый, красивый, харизматичный артист. Почему так происходит? Это неправильно Это нечестно.
Я до какой-то степени сочувствую всем меньшинствам. Я считаю также, что хотя женщины и не являются меньшинством (мы составляем 51 процент населения страны) - но во многом приравнены к меньшинству по статусу в обществе. В большинство киносценариев женские персонажи прописаны таким образом, что отражают лишь то, как мужчины видят женщин, или как хотели бы их видеть. Но в реальности женщины совсем не такие. Часто ли можно увидеть в кино героиню, похожую на реальную женщину, знакомую вам? Для меня это очень важный момент.
PLAYBOY: Тогда не вызывает ли у тебя возражений некоторая стереотипность твоей героини? Кое-какие критики писали, что фильм унизителен по отношению к женщинам - что он выражает мнение мужчины-сценариста и мужчины-режиссера о том, насколько женщины коварны и злобны.
PLAYBOY: Среди всей этой противоречивости, иронично, что ты обрела немало поклонниц среди лесбиянок.
STONE: Ммм-хм. Мне приятно это слышать.
PLAYBOY: И внушительную популярность среди мужчин, конечно. Возможно, пресловутый "лучший трах столетия" в фильме в немалой степени поспособствовал. Как эта сцена создавалась?
STONE: Мой вклад в создание эротических сцен был незначительным. Основная заслуга принадлежит Полу и Майклу - они настоящие мачо. А я лично, когда увидела рисунки раскадровки для этих сцен, подумала, что они совершенно идиотские.
PLAYBOY: Почему?
STONE: Ну, они были идиотскими, что поделать. [смеется] Исходя из моего опыта - точно. У вас правда бывает такой секс? Вы знаете женщин, которые способны испытывать оргазм в таких анатомически-невозможных позах? Да ладно! Да еще и за две минуты? Познакомьте меня с ними, я хочу научиться. А до тех пор - это идиотизм и идиотизмом остается.
Однако, когда я поняла, что это - именно то, чего хотят мужчины, то подумала: "О, теперь ясно. Не важно, как он к ней прикасается, и где он ее трогает, и что вообще с ней делает - ей все нравится, причем и для нее, и для него, это каждый раз лучший, самый потрясающий секс в жизни! [Стоун начинает говорить так громко, что люди в ресторане оборачиваются в нашу сторону] Я хочу еще и еще!... Это и есть - "лучший трах века" в представлении типичного "крутого мачо".
PLAYBOY: А в представлении женщин, или конкретно в твоем представлении?
STONE: Женщины хотят, чтобы мужчины адекватно воспринимали их, понимали их, и были готовы тратить на них больше времени. Я не думаю, что найдется так уж много женщин, которые мечтают, чтобы их с размаху прижали к стене или привязали к кровати. [смеется] Но "лучший трах века" в каком-то смысле стал и женской фантазией тоже. Они думают: "Он правда может это сделать? Я слышала, он получил четырнадцать миллионов долларов за это! Я бы заплатила четырнадцать миллионов, чтобы ты сделал это со мной, приятель!"
PLAYBOY: Насколько было физически тяжело снимать эти сцены?
STONE: Когда Пол показал мне рисунки, я сказала: "Господи, мне же придется сидеть, опираясь на голени! И при этом не только полностью прогибать спину назад, но еще и подтянуться обратно без помощи рук, чтобы упасть вперед. И все это - изображая бурный оргазм."
PLAYBOY: Но смысл прогиба назад был в том, чтобы ты могла достать нож, спрятанный в изножье кровати, да?
STONE: Ага. И она делает это каждый раз, когда они занимаются сексом, так что это было довольно странно, если подумать - каждый раз проделывать настоящее гимнастическое упражнение, требующее изрядных тренировок. Мне понадобилось серьезно накачать квадрицепсы, чтобы быть в достаточно хорошей форме для выполнения этого трюка. Также, требовалась большая гибкость - ведь делать это приходилось сто миллионов раз, дубль за дублем.
PLAYBOY: Во время съемок таких сцен, тебе приходят в голову странные мысли?
STONE: Ага, в духе: "Почему у меня такая большая задница?"
PLAYBOY: А испытывать смущение приходилось?
STONE: Конечно, но не очень часто. Такая уж я безбашенная девчонка [смеется]
PLAYBOY: В твоих ранних работах, сниматься в откровенных сценах было тяжелее?
STONE: Да, тогда было страшнее. Но по поводу стыда, я вот что расскажу: в "Основном инстинкте" мы готовились к очередному дублю, и Майкл поставил чашку с кофе на край кровати - на другую сторону, где не было камеры. В последнюю секунду, я сняла халат, кинула его через кровать, и услышала, как чашка громыхнулась на белый ковер. Полностью забыв, что в тот момент я должна вести себя как кино-звезда, а не как простая девчонка из Пенсильвании, я вскрикнула и перегнулась через край кровати, чтобы посмотреть. Только потом я поняла, что все присутствующие теперь знают меня лучше, чем мой гинеколог.
PLAYBOY: Но остальные достойно отреагировали на произошедшее?
STONE: Конечно. Но я все равно пришла в ужас, оттого что так себя выставила напоказ. Но знаете что? Анатомия у нас у всех одинаковая. В конце концов, это ерунда.
PLAYBOY: Ты когда-нибудь ощущала, что твою "анатомию" эксплуатируют?
STONE: В жизни или в кино?
PLAYBOY: И то, и другое.
STONE: В фильме, я чувствовала себя очень уверенно - по сравнению с реальной жизнью, где люди могут просто подойти к тебе и сказать, и сделать самые ужасные вещи. Съемочная площадка - очень контролируемая, безопасная среда. Это одна из причин, почему мне так нравится сниматься в кино.
PLAYBOY: А что небезопасного в реальной жизни?
STONE: Я часто вызываю у людей сильную эмоциональную реакцию. Всегда вызывала, с самого детства. Это может быть страшно, и заставляет быть готовой ко всему. Но это гораздо веселее в безопасной, раскрепощенной обстановке, где мне не нужно одевать маску и все время готовиться к отражению агрессии. Некоторые друзья мне говорят, что-то в духе: "Ты - единственная, кого я знаю, кто на экране ведет себя сдержаннее, чем в жизни". Полагаю, что это из-за моего экстравертного типа характера. "Говори, что думаешь", "делай, что считаешь правильным" - я всегда жила по этим принципам.
PLAYBOY: Ты чувствуешь себя более уязвимой без одежды?
STONE: Еще кое-в-чем признаюсь. Я использую это как меру своей концентрации. Если я перед камерой, и при этом думаю о том, что я обнажена, и что все вокруг на меня смотрят - значит я не справляюсь с работой. Значит, я не чувствую сцену.
PLAYBOY: Говорят, что Бернадетт Питерс отказывалась сниматься обнаженной потому, что, по ее словам, сняв одежду, ты перестаешь быть персонажем. Именно костюм делает тебя другим человеком.
STONE: Не знаю, я никогда не искала вдохновения в гардеробе.
PLAYBOY: Эта точка зрения состоит в том, что когда ты обнажена на экране, то это "голая Шэрон Стоун", а не персонаж.
STONE: Мне кажется, это полнейший бред. Это всегда ты, и это всегда персонаж. Люди могут придумать миллиард причин, почему им не хочется этого делать. Можно подвести под это интеллектуальный, философский базис, но в конечном итоге все сводится к одному - что тебе просто некомфортно раздеваться перед незнакомыми людьми. Неважно, что на тебе одето: хоть вечернее платье из черного бархата, хоть стальные доспехи, да хоть кресло на голове, или вообще ничего - если ты в образе, то ты в образе.
PLAYBOY: Но когда-то тебя это пугало?
PLAYBOY: Орудовать ножом для льда было нелегко?
STONE: Меня это надолго травмировало, в психологическом смысле. Просто ужасно.
PLAYBOY: Каким образом?
STONE: Помимо того, что мне долго снились чудовищные кошмары? О, блин, да мне пришлось попросить свою лучшую подругу прилечь на пол рядом с кроватью, когда я снимала эту сцену - просто лежать там, за кадром, и рассказывать мне анекдоты. О господи! Там рядом стояли санитары с кислородной маской, потому что я то и дело чувствовала, что сейчас потеряю сознание.
PLAYBOY: Почему это было настолько тяжело?
STONE: Потому, что убить кого-то - несравнимо дальше от моей реальной личности, чем снять одежду и заняться сексом. Мне было так сложно исполнять сцены убийств, что Пол все время кричал на меня, пока мы их снимали. Постоянно орал как сумасшедший, чтобы подбодрить меня, или спровоцировать, или еще чего... в общем, просто доводил меня до истерики. Уже после съемок, мне нужно было перезаписать озвучку сцены. Когда я это делала, всем стало так не по себе, что многие покинули комнату. Понимаете, к тому моменту, я уже видела фильм и понимала, что Кэтрин была словно хищная кошка на охоте. Я так понимала ее энергетику. Когда я это поняла - поняла это наслаждение убийством - то сказала им, что не хочу записывать звуки по частям, как это обычно делается. Я хотела сделать все сразу, подряд. Я попросила выключить свет в комнате. Просто хотелось это сделать. Когда свет снова включили, Пол сидел будто загипнотизированный - казалось, что если ткнуть пальцем, он упадет со стула.
PLAYBOY: Что ты ощущала, после завершения этой сцены? Катарсис? Тревогу?
STONE: Это просто было логично в контексте. Когда лев прыгает на спину антилопе, хватает ее за шею, валит на землю, ломает ей хребет и пожирает - он же не совершает злодейства. Он делает то, что в его природе. У животного под названием Кэтрин Тремелл природа именно такова - она хищница. Когда я взглянула на нее со стороны, и поняла, чем она является на самом деле, меня это уже не так пугало.
PLAYBOY: И стать этой хищницей стало легче?
STONE: На самом деле, я лишь добавила несколько штрихов к уже созданной до меня картине.
PLAYBOY: Когда ты посмотрела готовый фильм, показались ли тебе сцены насилия особенно страшными?
STONE: Они показались мне особенно смешными.
PLAYBOY: Смешными?
STONE: Не знаю, почему. У меня извращенное чувство юмора, наверное.
PLAYBOY: Они были смешными потому, что сочетались с упомянутой "сексуальной акробатикой"?
STONE: Да, это было особенно забавно.
PLAYBOY: Тебя беспокоит уровень жестокости в фильме?
STONE: Нет. Я уже снималась в картине "Вспомнить все", которая была как минимум столь же жестокой, как и "Основной инстинкт". Каждый, кто видел хоть один из фильмов Пола, знает, что он одержим темой насилия и жестокой борьбы добра со злом.
PLAYBOY: Ножи для льда теперь занимают особое место в твоей жизни?
STONE: Надо мной часто подшучивают на эту тему.
PLAYBOY: Прокатная версия фильма подверглась сокращению, чтобы получить рейтинг R. Что было вырезано, секс или насилие?
STONE: Это была сцена орального секса. Взаимный оральный секс.
PLAYBOY: Есть сведения, что сценарист Джо Эстерхаз работает над сюжетом "Основного инстинкта 2". Это правда?
STONE: Я пока никак не вовлечена в сиквел, но была на встрече со всеми, кого пригласили для работы над продолжением.
PLAYBOY: У тебя есть какие-нибудь идеи о том, что будет с Кэтрин дальше?
STONE: [ухмыляется] Ммм, да.
PLAYBOY: По нашим данным, Майкл Дуглас в продолжении сниматься не будет. Это соответствует действительности?
STONE: Насколько мне известно - не будет, или будет только в небольшой роли. Его на той встрече не было. Но мне было бы интересно поработать с Полом, если продолжение состоится, и он будет режиссером.
PLAYBOY: Почему у тебя ушло так много времени, чтобы выбрать свою следующую работу после "Основного инстинкта?"
STONE: До выхода "Основного инстинкта", я не могла получить хорошей роли - потому что все хотели кинозвезду, а я не была таковой. В то же время, я не могла принять и ролей вроде тех, которые исполняла раньше - потому что эти фильмы вышли бы после "Основного инстинкта", и стали бы для меня шагом назад.
PLAYBOY: Стало быть, ты все тщательно просчитала. Ожидание окупилось? Теперь хорошие сценарии поступают?
STONE: О господи, еще как! Количество сценариев, которые я получаю, просто невероятно. У меня сейчас новые агенты, которые имеют замечательный литературный отдел, так что я начинаю следить за новыми проектами с самого их зарождения. Нашла тот, который понравился. Думаю: "О боже, я эту роль могла бы сыграть во сне". Мой агент звонит продюсеру и говорит, что я заинтересована. Тот отвечает: "Ну так само собой! Я видел ее в "Непримиримых противоречиях (Irreconcilable Differences)" и основывался на ее тамошней героине" Это заставило меня почувствовать, что я уже достаточно долго вращаюсь в мире кино, и что свершилось то, чего я так ждала - хорошие роли наконец повалили. Еще любопытно, что мне доводилось читать в газетах фразы, упоминающие, что кто-то "похожа на Шэрон Стоун", или чья-то роль характеризуется как "более смелая, чем у Шэрон Стоун".
PLAYBOY: Теперь публика за тобой пристально следит. Было легче работать, когда тебе особенно нечего было терять?
STONE: Ага. Я уже как-то говорила своему бойфренду, что в следующем фильме, наверное, буду танцевать чечетку голышом в свете прожектора... Нет, я осознаю эти обстоятельства, которые вы упомянули. Но мне не кажется, что это так уж плохо. Я воспринимаю это в духе: "Так, ладно - с кем я буду танцевать чечетку, когда включится прожектор? Это точно привлечет внимание, так что лучше организовать все как следует".
PLAYBOY: Тебя когда-нибудь угнетает сам процесс кинопроизводства?
STONE: Нет. Я обожаю смотреть, как открываются двери этих грузовиков, и оттуда выгружаются камеры, оборудование, и все прочее. Завораживающее зрелище. Я чувствую себя как дома на съемочной площадке. Я почти постоянно нахожусь в приподнятом настроении, ощущаю прилив творческой энергии, умственных и физических сил, когда работаю над фильмом. Съемки в главной женской роли автоматически означают долгие часы работы - надо приходить на площадку рано утром, для прически и макияжа. Работаешь по четырнадцать, пятнадцать, семнадцать часов в сутки. Когда тебе говорят, что до следующего дубля надо подождать 45 минут, ты не чертыхаешься про себя, ты думаешь: "О, можно поспать! Отлично!" Я научилась использовать это время с пользой. Приучилась играть в шахматы. Можно еще читать, писать, вышивать.
PLAYBOY: О чем пишешь?
STONE: Обо всем подряд. Я вела разные дневники. Очень странные вещи. Эдакая женская версия Джима Томпсона. Это были личные записи, но я подумываю над тем, чтобы написать книгу. Фотографии, рисунки, и кое-что из моих литературных потуг. Я также пишу предисловие к одной новой книге, которую создают мои друзья.
PLAYBOY: О чем она?
STONE: "Наши любимые плохие фильмы". Мне там посвящена отдельная глава.
PLAYBOY: Какие фильмы туда включены?
STONE: Там длинный и красочный список. Мне нравится тот факт, что я снималась в разных картинах, и в хороших, и в плохих. Но в моей карьере не было ни одного плохого фильма, который не научил бы меня чему-то ценному.
PLAYBOY: Как считаешь, какой твой фильм был худшим?
STONE: Их было так много... Фильмов, которые оказывались дурацкими по самым разным причинам.
PLAYBOY: Давай поговорим о некоторых из них. Непосредственно перед "Основным инстинктом", ты снималась в фильме "Год оружия (Year of the Gun)", режиссера Джона Франкенхаймера. Тебе нравится "Манчжурский кандидат"?
STONE: Я большая поклонница. Мне понравилось работать с Джоном, и я многому научилась. Фильм мне также понравился.
PLAYBOY: Но он провалился в прокате. Тебя это расстроило?
STONE: Меня расстроило, что Джон не смог получить все, чего хотел для съемок картины.
PLAYBOY: В том фильме, ты вновь участвовала в нескольких зажигательных эротических сценах.
STONE: Еще более нереалистичных.
PLAYBOY: В чем?
STONE: Я просто не знаю сейчас, как об этом говорить, чтобы это не прозвучало ужасно, так что лучше не буду.
PLAYBOY: Как ты получила роль жены Арнольда Шварценеггера в картине "Вспомнить все"?
STONE: Мне прислали сценарий с комментарием: "Мы хотели бы обсудить ваше участие в этом боевике". Я ответила "Я уже достаточно наснималась в дебильных боевиках. Нет, спасибо." А потом мне сообщили, что режиссером будет Пол Верхувен, и я сказала: "О, тогда ладно. Не надо даже ничего обсуждать. Если они меня возьмут - я согласна". Я видела его фильмы, и считаю, что они гениальны. Потом встретилась с ним лично, и была совершенно очарована. Меня взяли на эту роль и я прекрасно провела время, работая над этой картиной.
PLAYBOY: Каково было работать со Шварценеггером?
STONE: Чудесно. Арнольд очарователен. Он просто настоящий большой ребенок. Но он хочет, чтобы все вокруг выкладывались по-полной, чтобы его команда победила. Для него это никогда не бывает индивидуальным спортом, хотя он кинозвезда первой величины. Я с самого начала над ним подшучивала. Мы репетировали сцену в отеле. Арнольд лежал на кровати, а Пол сидел на нем верхом, поглаживая его волосы, объясняя мне, как надо играть эту сцену. Я говорю: "Наверное, мне стоит оставить вас наедине, мальчики. Вы так чертовски мило смотритесь вместе!" Арнольд очень профессионален и прост в общении. Он работает усерднее, чем большинство людей, с которыми мне когда-либо приходилось сотрудничать.
PLAYBOY: В этом фильме, ты была вовлечена в физическое противостояние с Шварценеггером. Тяжело было достичь нужной формы?
STONE: Я тренировалась по круговой схеме. Сначала упражнения, потом тренажеры, все поочередно. Двигаться, двигаться, двигаться, три часа непрерывно. В завершение - приседания и растяжка. Реально выматывающая работа. Я брала уроки каратэ, а еще до этого немного занималась тэквондо, так что имела какие-то ограниченные навыки в боевых искусствах. Когда мы снимали фильм, я тренировалась в спортзале отеля, каждый вечер - так всем надоела, что тамошние сотрудники уже смотреть на меня не могли без отвращения. [смеется] К концу этого цикла тренировок, у меня были изрядно накачанные мышцы, и я неплохо умела драться - чувствовала, что могу надрать задницу кому угодно.
PLAYBOY: И ты это показала в фильме. Сцены драк между тобой и Арнольдом были сложными?
STONE: Крайне утомительные сцены, но участвовать в них было очень увлекательно.
PLAYBOY: Ты продолжала качаться после съемок?
STONE: Нет. Я сейчас занимаюсь спортом, но другого направления. Мне не нужны большие мускулы. Но как раз тогда, кстати, это спасло мне жизнь. Серьезно. Я попала в автокатастрофу через неделю после завершения съемок - лобовое столкновение на бульваре Сансет. Какая-то женщина выехала на встречную полосу. Мне потребовалось много месяцев физиотерапии для поправки, гипс спины и цервикальный воротник для шеи. Врач говорил, что я могла вообще никогда не встать на ноги, если бы не была на тот момент в хорошей форме. Хотя сейчас я не соблюдаю такой интенсивный режим тренировок, мне кажется, моя жизнь в целом сильно улучшилась после достижения пика физической формы. И всему этому меня научил Арнольд.
PLAYBOY: Как эта авария повлияла на тебя в эмоциональном плане?
STONE: Несколько месяцев после этого сидела дома. Именно тогда я решила, что или в моей жизни что-то радикально поменяется, или я перестану работать в кино.
PLAYBOY: Осознание прошедшей рядом смерти заставило тебя стараться больше успеть?
STONE: У меня было достаточно времени, чтобы посидеть-подумать. Меня просто все утомило. Не знала, что будет со мной дальше. По странному совпадению, как раз в тот год меня пригласили выступить с речью в моей школе, и когда я начала размышлять над текстом речи, чтобы написать какие-то заметки - то поняла, что настало время перемен. Мне пришла в голову такая мысль: Когда ты учишься в школе, твоя успешность измеряется в том, насколько ты соответствуешь окружению, насколько ты такой как все. Но в момент, когда ты переступаешь порог школы и вплоть до конца жизни - тебя будут мерить по твоей индивидуальности, по тому, насколько ты отличаешься от всех. Это помогло мне осознать одну вещь - что пора перестать безропотно принимать то, что тебе не по нутру, что надо брать жизнь в свои руки.
PLAYBOY: Фильм "Вспомнить все" сильно повлиял на твою карьеру?
STONE: Он дал мне коммерческую известность. После него все узнали про меня. Конечно, узнали не как Шэрон Стоун, а как "ту девчонку из Вспомнить Все", но узнали.